Скип российской сборной по кёрлингу Моисеева прокомментировала ситуацию с допинг-скандалом вокруг Крушельницкого. » Невозможно поверить, что кто-то мог подсыпать ему допинг, — заявила девушка. — Мы все очень близки. Для меня невероятно, что кто- то может спокойно спать по ночам, испортив жизнь не только одному человеку, но и большому количеству людей.
Завистники у людей, наверное, есть всегда, но я не могу поверить в эту версию».Кроме того, озвучено и то сомнение, о котором упоминал и я, именно о целесообразности использования допинга в кёрлинге в принципе.
«Мы всегда думали, что у нас такой вид спорта, в котором не может быть подобных скандалов, — сказала Моисеева. — Не понимаю, для чего в этом виде спорта использовать допинг».
Действительно, непонятно — зачем. На что конкретно мог повлиять слабенький препарат, предназначенный для стабилизации работы сердца? Большинство атлетов, даже в силовых видах спорта, не ощутили бы от него никакого эффекта. Разве что бегуны на короткие дистанции могли бы в определённых обстоятельствах почувствовать хоть какую-то разницу с нормой. Тут же — кёрлинг, фактически самый медленный на Олимпиаде спорт. Зачем рисковать, впутываясь в историю с мельдонием, если никакого влияния на результат не будет?
Тем не менее, очевидно, что допинг всё-таки обнаружен и, конечно, к спортсмену будут применены репрессивные меры. Кто же мог подсыпать Крушельницкому запрещённый препарат?
К сожалению, очень вероятно появление нового Родченкова. Нам слишком много и слишком сладко о нём рассказывали — демонстрировали его американский дом, рассказывали об образе жизни, тех бонусах, которые он получил за предательство.
Может статься, в сборной нашёлся какой-нибудь Мальчиш-плохиш, масляными глазками изучавший американские кадры и решивший подвести своих ради потенциальных преференций. Плохо у нас с патриотизмом: если чиновники стремятся в Европу и Америку любыми способами, то почему бы на предательство не пойти и человеку из низов? Он, по крайней мере, всего лишь обманул коллег по команде, а не отбирал деньги у сирот, как какой-нибудь бывший чиновник.