Дверь кабинета приоткрылась и взволнованная медсестра сообщила, что привезли «отравленного оппозиционера, того самого!».
– Пусть заходит, – ровным голосом ответил врач, продолжая что-то записывать в жёлтую тетрадь.
– Мы всех вас выведем на чистую воду, жулики и воры! – продолжал кричать в коридор оппозиционер. – Всех люстрируем, будете у нас дворы подметать в прекрасной России будущего!
– Здравствуйте! – доктор опустил очки на кончик носа. – Проходите. На что жалуетесь?
– Жаловаться мы будем в Европейский суд по правам человека! – продолжал митинговать оппозиционер. – Готовьтесь выплачивать компенсации!
Доктор внимательно осмотрел пациента.
Мятая светло-серая футболка, серые спортивные штаны с оттянутыми коленками, растоптанные сланцы на босу ногу, трехдневная щетина, мешки под глазами и общая взлохмаченность головы создавали ощущение, что человек беспробудно пил несколько дней.
– Да вы присаживайтесь, – доктор указал рукой на стул, стоявший возле его стола.
– Хватит уже меня присаживать! Я постою! – отрезал оппозиционер.
– Хорошо, – примирительным тоном сказал доктор. – Что вас беспокоит?
– Меня ситуация в стране беспокоит, – выпалил пациент. – В общем, так. Меня отравили. Вы как иммунолог-аллерголог должны это видеть невооружённым глазом.
Доктор кивнул головой и начал делать какие-то записи.
– Я всю жизнь в мае месяце мог лежать в стоге сена и есть лимоны, фаршированные всеми видами орехов! Меня кусали тысячи пчёл и комаров! Я легко нюхал всевозможные цветы, тополиный пух и распускающиеся почки! Я всю жизнь ел и пил что хотел! Меня даже пылевидный клещ боится!
Оппозиционер скорбно сжал губы и посмотрел вниз и куда-то влево.
– А теперь вот это! – больной быстро показал на своё лицо и продолжил. – Вы же видите? Меня отравили! Это же надо было додуматься! Взяли и подменили мыло в туалете на токсичное!
Доктор продолжал делать записи, то и дело поглядывая на пациента.
– Значит так, – через некоторое время произнёс доктор. – Всё ясно, будем лечить вас от отравления.
Лицо оппозиционера приняло победное выражение.
– Лечение будет следующим. Первое: строгая диета — утром и вечером по чашке чая в течение трех дней плюс аспирин, чтобы вы хорошо потели. Второе: хинин в порошке, проверенное надёжное средство. Третье: промывание желудка литром теплой воды два раза в день.
Выражение лица оппозиционера начало медленно, но верно становиться напряжённо-кислым.
– Четвёртое: клизма из мыльной воды и глицерина – утром в обед и вечером. Пятое: обертывание в мокрую холодную простыню.
– Доктор, а может не надо? – больной аккуратно присел на край стула. – Мне уже немного лучше. Ой! Я уже хорошо вас вижу! Значит, отёк спадает. И шея не такая красная! Посмотрите!
– Вы должны понимать, что я несу ответственность за вашу жизнь и здоровье, – доктор взглянул на шею и сделал какую-то запись. – Мы не можем вас не лечить, клятва Гиппократа обязывает.
В кабинете повисла длинная пауза.
– Вы знаете, вообще, у меня есть сомнения в том, что меня отравили. По всем симптомам у меня может быть крапивница. Доктор, скажите, она, ведь, лечится?
– Крапивница это очень распространённое заболевание, – немного помолчав, ответил аллерголог. – Само пройдёт. Примерно каждый третий болеет хотя бы раз в жизни. Причём, взрослые болеют чаще, чем дети.
– Точно! – приободрился оппозиционер, – Никто из моих сторонников не заболел, а меня угораздило! Ёшкин кот!
Лицо больного светилось надеждой, так как угроза отравления мылом, сваренным из Полония-210 с «Новичком», начала рассасываться прямо на глазах.
– Вообще, крапивница является следствием воздействия либераторов гистамина или калликреин-кениновой… – попытался продолжить доктор.
– Совершенно верно, доктор! – перебил его пациент. – Именно воздействие либераторов! Я ни минуты не сомневаюсь! Это всё из-за них! Спасибо вам за работу, за ваш профессионализм и тёплое и внимательное отношение к больным! Можно, я уже пойду?
– Всего доброго! Не болейте! – пожелал на прощанье доктор.
Больной бодро встал, крепко пожал руку врачу и счастливый направился к выходу.
«И сто лекарей не знают столько, сколько знает о себе сам больной» – записал в жёлтую тетрадь доктор и грустно улыбнулся, глядя вслед отъезжавшему от клиники автомобилю со стремительно выздоравливающим оппозиционером.
